Иоганн-Фридрих Штаатс
Судей и прокуроров из ГДР после мирной революции в Германии необходимо было призвать к ответу за их деятельность в прошлом. Это было сделано, во-первых, в рамках служебно-правовой проверки, которой подвергались все лица, которые хотели получить переназначение. Во-вторых, по самым вопиющим случаям вынесения неправосудных решений были заведены уголовные дела. Эти процедуры были связаны между собой, поскольку осуждение за вынесение неправосудного решения практически исключало переназначение на должность в объединенной Германии.
A. Служебно-правовая проверка
I. О практике проверок после объединения
После политических перемен, таких как революция, государственный переворот, оккупация, освобождение, неизбежно возникает вопрос о том, должны ли люди, исполнявшие государственные функции при прежнем режиме, и дальше оставаться на своих должностях? Как показывает опыт, эта проблема имеет четыре варианта решения:
- всех уволить и никого не переназначать: тотальное очищение системы,
- переназначить всех: кадровая преемственность,
- уволить только нескольких самых отъявленных преступников в рамках более или менее регламентированной процедуры и закрыть глаза на остальных, так сказать, «перевернуть страницу»,
- в рамках регламентированной процедуры проверить каждого на пригодность к занятию должности по принципу «очищения» (слово «чистка» имеет исторически другое значение и поэтому не используется). Такой процесс «очищения» после перемен известен за рубежом в основном под названием «люстрация». Это и был тот правовой путь, который был избран для проверки судей и прокуроров из ГДР.
Ввиду постоянно возникающей во многих странах мира проблематики проверки судей после смены режима исторический пример ГДР представляет большой интерес. Существует не так много литературы об этой уникальной процедуре. Достойной, в том числе, что касается цифр, и сбалансированной считаю берлинскую диссертацию Ханса Хубертуса фон Рённе за 1997 год. Вообще эта тема даже в отношении ГДР не так далеко ушла в прошлое: недавно в ландтаге в Потсдаме возникли споры относительно эффективности проведенной в Бранденбурге проверки.
II. Регулирование процедуры проверки судей и прокуроров из ГДР
Нормативное регулирование проверки судей и прокуроров является творением самой ГДР. До падения Берлинской стены и непосредственно после о таких планах никто и не думал. Несмотря на то что всем сразу было ясно, что некоторые личности с особенно запятнанным прошлым будут уволены, сначала практически все судьи и прокуроры остались на своих должностях. По состоянию на декабрь 1989 года работало 1570 судей и 1238 прокуроров.
В период пребывания в должности председателя Совета министров ГДР Ханса Модрова процедура добровольного увольнения была законодательно облегчена путем принятия Постановления о досрочном выходе на пенсию, которое позволяло уходить на пенсию за пять лет до достижения мужчинами возраста 65 лет, и женщинами – 60 лет. Дополнительный «запасной выход» был предусмотрен Постановлением об адвокатах от 22 февраля 1990 года: судьи и прокуроры могли стать адвокатами, что в ГДР было практически немыслимо. Хотя в министерстве юстиции ГДР, не претерпевшем почти никаких изменений, уже велась работа над проектом закона о судьях, законодательство о судьях все же необходимо было разработать заново по западному образцу, прежде всего, по образцу Западного Берлина, с созданием комиссий по выбору судей, которые должны были осуществлять их назначение. При этом сначала речь шла только о назначении начинающих судей, а не о переназначении работавших в ГДР.
Поворотным моментом для проверки судей и прокуроров стали выборы в Народную палату ГДР 18 марта 1990 года. Под руководством председателя Совета министров ГДР Лотара де Мезьера новые политические силы в Народной палате ГДР потребовали нового подхода по кадровому вопросу в системе юстиции. Тотальное отстранение судей и прокуроров от работы в системе правосудия посчитали несправедливым, и быстро возобладала идея об их индивидуальной проверке. Сначала предполагалось проведение своего рода самоочищения еще «при жизни» ГДР. Разумеется, такое «очищение» в соответствии с законодательством ГДР касалось только политиков и судей ГДР. В Народной палате ГДР, в частности, в профильной комиссии по выбору судей решили вернуться к упомянутому, ориентированному на принципы правового государства проекту закона о судьях, разработанному министерством юстиции ГДР в период работы Ханса Модрова, и смелым искусным приемом, внеся несколько изменений в законопроект, создали основу для проверки судей.
Здесь очень кстати пришлось предстоящее в июне истечение четырехлетнего срока полномочий судей, которые согласно законодательству ГДР в рамках «социалистических трудовых отношений» должны были быть «избраны». Действующие судьи после упразднения прежнего правового режима, разумеется, должны были быть переназначены, то есть назначены на новую должность судьи. Несмотря на то что они были уполномочены осуществлять полномочия судьи в течение переходного периода, до переназначения они оставались на своих старых должностях. Как работающие, так и переназначаемые судьи могли быть назначены только на должность временного судьи или судьи-стажера. При переназначении в любом случае должна была принимать участие комиссия по выбору судей. Таким образом был несколько завуалирован тот факт, что эти комиссии в рамках процедуры проверки выполняли несколько иные функции, чем при обычном избрании судей в западном смысле и при настоящей процедуре первого назначения.
Процедура проверки прокуроров регулировалась аналогично проверке судей. Несмотря на то что по законодательству ГДР они не избирались, срок исполнения их должностных полномочий был ограничен так же как и у судей, и таким образом прокуроры должны были проходить процедуру переназначения с участием комиссии по назначению прокуроров.
Система комиссий по выбору судей и комиссий по назначению прокуроров в ходе обсуждения Закона о судьях быстро обрела форму. Следует отметить, что в период работы правительства де Мезьера Федеральное правительство демонстративно не вмешивалось в работу над законодательством о судьях. Лишь время от времени западные специалисты привлекались для консультаций, и то в основном не по политическим вопросам. Закон ГДР о судьях, содержащий важнейшие положения об избрании судей, после бурного обсуждения в правовой комиссии был принят, опубликован 5 июля и вступил 15 июля в силу. В один день с Законом о судьях был принят Закон о внесении изменений в Закон о прокуратуре ГДР, который регулировал соответствующую процедуру в отношении прокуроров.
Выполнив впечатляющий объем работ, решением Народной палаты ГДР в большой спешке были приняты еще и исполнительные положения, в частности, ПКВС – «Порядок образования и работы комиссий по выбору судей» от 22 июля 1990 года.
Поскольку законодательные нормы ГДР о проверке судей и прокуроров позже были включены в Договор об объединении, хочу разъяснить основные моменты этих положений на примере судей. Планировалось создание одной центральной комиссии по выбору судей и 15 окружных. Я не буду останавливаться на особенностях центральной комиссии. 17 членов каждой из окружных комиссий по выбору судей в округах избирались различными органами. Двух членов определяла Народная палата ГДР из числа своих депутатов: один представитель от правящей коалиции и один представитель от оппозиции. Районные и городские советы депутатов в соответствующем округе выдвигали десять членов и избирали согласно соотношению по результатам коммунальных выборов. Пять представителей избирались судейским корпусом округа из числа своих членов. Правовая комиссия Народной палаты ГДР должна была проверить выбранных судей. В заседании комиссии в обязательном порядке должны были принимать участие десять членов: шесть политиков (депутаты Народной палаты ГДР, районных и городских советов) и четыре судьи, избранных судейским корпусом округа. Заседание было правомочным в случае присутствия большинства членов. Председателем без права голоса был министр юстиции или его уполномоченный представитель. По заявлению претендента министр юстиции должен был подготовить соответствующее обсуждение в комиссии и направить документы со своим решением в компетентную комиссию по выбору судей. Комиссия должна была проверить соответствие требованиям для назначения претендента формально на основании тех же критериев, которые предусмотрены законом о судьях в отношении новых назначений, в частности:
- верность принципам свободного, демократического, федеративного, социального и экологически ориентированного правового государства;
- моральная и политическая благонадежность;
- профессиональная пригодность и готовность к повышению квалификации;
- профессионально-этические качества.
Основная цель проверки в данном случае распознавалась лишь косвенно. После тайного совещания, на котором можно было заслушать претендента, проводилось тайное голосование. Для принятия положительного решения, что является решающим моментом, необходимо было получить две трети голосов. Такое решение было лишь рекомендацией министру. Отрицательное же решение комиссии было обязательным к исполнению. Оно должно было быть мотивировано. Перед ликвидацией ГДР уже давно пребывавшие в растерянности судьи ожидали проведения быстрой проверки еще в ГДР. Однако до объединения республике не удалось организовать работу уже созданных комиссий.
III. Положения Договора об объединении
Договор об объединении ввел в действие в новых землях Германский закон о судьях, но включил в себя также нормативные положения ГДР о проверке судей и прокуроров в виде отсылок (несколько ссылок на соответствующие нормативные акты ГДР) с некоторыми изменениями. Оглядываясь назад, следует отметить, что суды ГДР были признаны судами, а судьи ГДР судьями лишь косвенно. Ввиду того, что суды в ГДР были встроены в командно-административную систему, этот момент был далеко не бесспорным. В целом нормы Договора об объединении в отношении юстиции стали результатом переговоров между обоими правительствами, которые, видимо, были не особенно тяжелыми. Представители ГДР воспринимали как признание то, что хотя бы эта последняя часть восточногерманского законодательства была принята на Западе. Для Федерального правительства это было приемлемо.
Необычным было то, что нормы для судей и прокуроров отличались от норм для других должностей государственной службы, для которых действовало следующее положение: в течение проверки нельзя было оставаться в должности, а нужно было ожидать дома (режим ожидания). Проверка осуществлялась только западными служащими. Критерии проверки были сформулированы по-другому, хотя направление было тем же. Кроме того, Договором об объединении вообще не была предусмотрена проверка допуска адвокатов. Это было сделано только в 1992 году в более мягкой форме. Дополнения Договора об объединении, касающиеся системы проверки в ГДР, возникли в рамках необходимой адаптации к федеративному устройству государства. Центральная комиссия была упразднена. Полномочия Народной палаты ГДР перешли к ландтагам, полномочия министра юстиции ГДР – к земельным министрам юстиции. Затем полномочия действующих судей и прокуроров были продлены до 15 апреля 1991 года и стали обязательной нормой, поскольку стало ясно, что в противном случае проверка станет очень сложной, и работа судебной системы остановится.
Особой проблемой был Берлин, поскольку там необходимо было сразу создать единые условия для восточной и западной части города, и западные берлинцы не хотели видеть восточных судей в своих судах. В Берлине удалось запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, и незадолго до подписания Договора об объединении на драматическом заседании в Федеральном министерстве юстиции неожиданно было принято положение о том, что восточноберлинские судьи и прокуроры не уполномочены осуществлять правосудие и прокурорские функции, то есть сразу были переведены в «режим ожидания», а также о том, что проверка должна проводиться существующей берлинской комиссией по выбору судей, состоящей только из представителей ФРГ: шесть депутатов, пять судей и один адвокат.
IV. Практика проведения проверок в новых федеральных землях и в Берлине
После объединения Германии в новых федеральных землях начали свою работу комиссии по выбору судей и комиссии по назначению прокуроров. Работа происходила в сложнейших внешних условиях. Рабочие помещения и оснащение рабочих мест находились на неожиданно низком уровне. Все необходимо было организовывать заново с самого начала. Острую проблему представляло собой то обстоятельство, что в комиссии были избраны судьи и прокуроры, которые сами имели весьма нечистое прошлое и тем самым не годились для работы в комиссии. Как только об этом прошлом становилось известно, необходимо было определить запасного члена комиссии и назначить его на место выбывшего. Не все, но большинство судей и прокуроров подали заявление на переназначение.
На практике дело обстояло так, что в комиссиях решения принимали исключительно представители бывшей ГДР, но направление работы в основном определялось западными специалистами. Министрами юстиции кроме Штеффена Хайтманна в Саксонии были западные юристы. Они избирали председателями комиссий за одним исключением (комиссия по выбору судей в Саксонии: президент саксонского земельного управления по делам церкви в отставке Курт Домш) опытных и высокопоставленных западных юристов. Масштабные подготовительные работы по предложениям министра юстиции осуществлялись в основном западными юристами (только в Бранденбурге восточные юристы принимали участие в основном в качестве референтов). Эти тенденции, на мой взгляд, не имели ничего общего с «западным высокомерием». Просто по-другому нельзя было в приемлемые сроки сделать эту работу качественно и справедливо.
1. Основания для принятия решения
Основополагающие материалы для проверки не были установлены нормативно, практика проверок в федеральных землях была не совсем единообразной. После начальной неопределенности насчет того, какие документы могут быть убедительным свидетельством и где их искать, в итоге в разной степени рассматривались следующие документы:
- личные дела, на языке ГДР «кадровые дела»,
- ответы на вопросы в анкетах,
- судебные решения, вынесенные претендентом на должность судьи, особенно приговоры по уголовным делам последних лет,
- материалы уголовных дел, в частности, при проверке прокуроров,
- информация из «ведомства Гаука»,
- документы созданного в октябре 1961 года Центрального учетного управления земельных управлений юстиции в г. Зальцгиттер,
- материалы обнаруженной в 1990 году в Берлине тюремной картотеки,
- списки заключенных.
2. Критерии проверки
Неопределенные критерии проверки, установленные законом о судьях, нигде не были нормативно конкретизированы. Однако на практике проверяющие начали использовать определенные необязательные критерии с целью облегчения работы. В любом случае уже на этом этапе между разными землями наблюдались различия. Повсеместно соблюдаемой, но не обнародованной была следующая генеральная линия:
- будет ли претендент после своих действий на своей должности в прошлом восприниматься гражданами как заслуживающий доверия представитель системы правосудия правового государства?
- Будет ли претендент в случае назначения на должность судьи преданно следовать духу и букве закона и руководствоваться ценностями и правовым порядком ФРГ?
Как правило, претендентам отказывали в переназначении, если они занимали высокие должности в судебной системе и прокуратуре ГДР. Конечно, в результате этого система теряла более квалифицированных юристов. Однако, во-первых, нельзя было ожидать, что граждане примут их в новой системе и, во-вторых, была очевидна тесная внутренняя связь таких претендентов с прежней системой, которая им содействовала. Для комиссий во всех землях при принятии решения решающую роль играло не членство претендента в СЕПГ, а скорее занимаемые в ней высокие посты. Разумеется, определяющее значение имела информация из «ведомства Гаука», если из нее следовало сотрудничество претендента со «Штази», выходящее за рамки исполнения профессиональных обязанностей. Более того, малоизвестно, что значение имел и действия претендента в рамках судебных процессов в ГДР, например, вынесение чрезмерно жестких приговоров по уголовным делам и неуважительное отношение к участникам процесса. При этом необязательно вынесенный приговор должен был быть неправосудным. Среди других критериев были состояние и отдельные сведения личного дела, а также указание ложных сведений в анкетах. И разумеется, важной была не только «бумажная информация», но и впечатление, производимое претендентом на слушании.
V. Ход и количественные результаты проверки в каждой земле
В итоге процесс и результат проверки в шести новых федеральных землях не был одинаковым, что было связано с федеративной структурой государства, а также с людьми, работавшими в комиссиях по выбору судей и комиссиях по назначению прокуроров.
Следует отметить две особенности: процедура проверки в федеральных землях Мекленбург-Передняя Померания и Берлин существенно отличалась от остальных земель. В отношении Берлина в Договоре об объединении были предусмотрены специальные нормы. А в Мекленбурге оказалось очень сложно найти для работы в комиссиях специалистов с незапятнанным прошлым. В результате небольшого переворота в начале 1991 года полномочия комиссии по выбору судей и комиссии по назначению прокуроров были переданы правовой комиссии ландтага. Правовая комиссия не обладала правом вето, решение принималось министром по согласованию с правовой комиссией.
По большому счету проверку удалось завершить до 1992 года, если не считать многочисленных, но в основном безуспешных судебных разбирательств, некоторые из которых продолжались вплоть до второй половины 90-х годов. Также следует вспомнить об одной норме Договора об объединении, согласно которой переназначение претендента из ГДР на должность судьи-стажера или на должность прокурора должно было быть аннулировано, если позже становились известными факты, которые исключили бы такое переназначение.
Количественные результаты определить нелегко. Федеральный центр ввиду позиции земель не мог осуществлять постоянный сбор данных и обнародовать их. По моим данным общий итог следующий: из 1780 судей ГДР по состоянию на 1 декабря 1989 года заявление на переназначение подали 1414; 681 был переназначен, то есть 38,3 процента общего числа судей и 48,2 процента от числа претендентов. Из 1238 прокуроров заявление подал 901; 399 были переназначены, то есть 32,2 процента от общего количества и 44,3 процента от числа претендентов.
Процент переназначений от общего количества судей и прокуроров в каждой из земель был следующим:
в Бранденбурге были переназначены 44,9 процента судей, 55,4 процента прокуроров (от общего количества по состоянию на декабрь 1989 года), то есть 131 судья и 112 прокуроров.
Берлин: 11,1 процента судей и 4 процента прокуроров были переназначены, то есть 33 судьи и 10 прокуроров.
Мекленбург-Передняя Померания: переназначены 39,7 процента судей, 26,1 процента прокуроров, то есть 85 судей и 40 прокуроров.
Саксония: переназначены 48,7 процента судей, 45,1 процента прокуроров, то есть 218 судей и 118 прокуроров.
Саксония-Ангальт: переназначены 39,5 процента судей, 29,7 процента прокуроров, то есть 113 судей и 58 прокуроров.
Тюрингия: переназначены 41,7 процента судей, 35,3 процента прокуроров, то есть 101 судья и 61 прокурор.
Переназначение получали, прежде всего, молодые претенденты, уже ввиду того, что они не успели дослужиться до высоких должностей, занятие которых уменьшило бы их шансы.
B. Уголовное преследование за вынесение неправосудных решений
После перехода от неправового государства к правовому перед новыми властями всегда встает вопрос о том, можно ли привлекать к ответственности судей и прокуроров прежнего режима за вынесение неправосудных решений, повлекших смерть человека, незаконное лишение свободы и т. д.
I. Уголовно-правовые нормы
В § 244 УК ГДР была предусмотрена ответственность за вынесение неправосудного приговора: «Лицо, которое в рамках судебного или следственного производства, находясь в должности судьи, прокурора или сотрудника следственного органа, сознательно принимает решение в пользу или не в пользу одного из участников производства в нарушение закона, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».
Мне неизвестно ни об одном применении этой нормы до 1989 года. Несмотря на то что в последствии под давлением общественности в отношении некоторых восточногерманских политиков были заведены уголовные дела по факту злоупотребления полномочиями («ведение роскошного образа жизни»), необходимо было привлечь к ответственности и лиц, ответственных за «системное беззаконие», как например, фальсификация выборов. Однако в те лихорадочные времена почти не было времени для организации процессов за системное нарушение законов. В конце существования ГДР все ожидали создания системы правосудия объединенной Германии, поэтому все дела за вынесение неправосудных решений были завершены после окончания служебной проверки.
II. Процессы и приговоры
Клаус Марксен и Герхард Верле пишут в своей работе «Уголовно-правовой анализ государственного беззакония в ГДР. Итоги», что после объединения в 225 случаях были предъявлены обвинения за вынесение неправосудных решений, прежде всего, против судей, а также прокуроров, в отдельных случаях (за соучастие) против иных должностных лиц министерства юстиции и министерства государственной безопасности ГДР. Обвинение за вынесение неправосудных решений в более чем 90 процентов случаев касалось принятия решений или соучастия в организации уголовного преследования в ГДР, а именно исключительно за политические преступления, начиная с особенно вопиющего, но ушедшего далеко в прошлое Вальдхаймского дела 1950 года.
При применении в отношении действий судей и прокуроров ГДР нормы о вынесении неправосудных решений суды, прежде всего, Федеральный верховный суд, следовал в ряде своих решений четкой разграничительной линии, которая воспринималась потерпевшими, а также некоторыми правоведами как слишком мягкая. По сравнению с другими случаями государственного беззакония в ГДР количество дел, заведенных за вынесение неправосудных решений, и особенно обвиняемых и приговоров по ним было относительно невелико. По данным Марксена и Верле из 225 заведенных дел только 59 завершились вынесением приговора, из них 27 обвинительных и 32 оправдательных. Наказания были в основном условными. Однако, например, один из судей Верховного суда ГДР был приговорен земельным судом Берлина, решение которого подтвердил и Федеральный верховный суд, к лишению свободы сроком на три года и девять месяцев.
III. Основные проблемы
В рамках производства по делам о вынесении неправосудных решений органам прокуратуры и судам ФРГ пришлось заниматься сложнейшими старыми и новыми проблемами, связанными с комплексностью состава преступления в виде вынесения неправосудного решения, а также со следующими проблемами:
Сроки давности
Ситуация со сроками давности была довольно проста: срок давности для преследования преступлений в первой половине 90-х годов еще не истек. Течение срока давности по преступлениям такого рода в ГДР отсутствовало ввиду наличия в государственной практике квазилегального препятствия к преследованию. Предусмотренный в Договоре об объединении срок приостановления сроков давности для преследования до 3 октября 2011 года продлевался многократно и, пожалуй, без особой необходимости.
Применяемое законодательство
Согласно ст. 8 Договора об объединении на территории бывшей ГДР вступало в силу законодательство ФРГ, а, следовательно, и западная норма о вынесении неправосудного решения согласно § 336 (сегодня: § 339) УК ФРГ. Уголовное законодательство ГДР тем самым утрачивало силу. Для преследования совершенных в ГДР до объединения преступлений, так называемых «старых дел», согласно Приложению к Договору об объединении в ст. 315 Вводного закона к УК ФРГ была введена общая уголовная норма, которая в основном ссылается на § 2 УК ФРГ. Согласно данной норме наказание и его последствия определяются законом, действующим на момент совершения преступления (абз. 1). В случае внесения изменений в данный закон в соответствии с конституционным запретом обратной силы (ст. 103 абз. 2 Основного закона ФРГ) применяется более мягкий закон (абз. 3). Это общее положение о распространении права ФРГ на территорию ГДР и «старые дела», касающееся всех уголовно-правовых норм, применяется и в отношении вынесения неправосудных решений.
В связи с этим необходимо было в каждом случае определить, какая из норм § 339 УК ФРГ и § 244 УК ГДР являлась более мягкой. Это сравнение имеет смысл только в том случае, если обе нормы регулируют сопоставимые составы преступлений. Должна присутствовать «непрерывность беззакония» – несколько двусмысленное понятие. Федеральный верховный суд констатировал наличие такой непрерывности, что позволило осуществлять такое сопоставление. В начале, при вынесении решений по таким делам при абстрактном рассмотрении § 244 УК ГДР считался более мягким, поскольку в данной норме состав преступления исключает условный умысел, а предусмотренное наказание мягче. Позже Федеральный верховный суд постановил рассматривать этот вопрос в каждом случае индивидуально, поскольку, например, § 244 УК ГДР не предусматривал возможность назначения условного наказания.
3. «Судьи», «прокуроры»?
Согласно применяемому в качестве основы § 336 (сегодня: 339) УК ФРГ первым делом необходимо было решить, являются ли судьи из ГДР судьями согласно формулировке данной нормы, поскольку они подвергались известному давлению со стороны руководства ГДР. 5-й сенат Федерального верховного суда Германии в рамках принятия решения по первому такому делу от 13 декабря 1993 года, которое касалось увольнения сотрудника из Объединения свободных профсоюзов ГДР (FDGB), подробно рассмотрел этот вопрос. Суд, на мой взгляд, справедливо, подчеркнул, что Договор об объединении в рамках так называемых «старых дел» рассматривает судей и прокуроров ГДР, несмотря на все различия в сути, как судей или «иных должностных лиц» согласно § 336 УК ФРГ. Наконец, ст. 18 Договора об объединении предусматривает продолжение действия решений судов ГДР. Федеральный верховный суд определил, что судьи хотя и не имели независимости, но все же принимали решения в целях урегулирования споров, защиты прав и преследования преступников, что и было «более или менее нейтральным правосудием», если не считать эксцессов в отдельных случаях.
Несмотря на определенные сомнения Федеральный верховный суд признал даже статус судей, участвовавших в Вальдхаймском деле, хотя этим процессом однозначно во всех деталях управляла партия. На мой взгляд, Федеральный верховный суд убедителен в том, что суды в рамках Вальдхаймского дела производили впечатление принадлежности к системе отправления правосудия, и судьям придется нести ответственность за свои действия в этом деле.
4. Ограниченная проверка
При оценке «старых дел» из ГДР суды в ФРГ постоянно придерживались той позиции, что не всегда неправильное правоприменение означало умышленное вынесение неправосудного решения. Такая позиция судов по делам о неправосудных решениях уже много лет вызывает множество споров в научных кругах. При этом для судов определяющее значение имеют интересы правовой безопасности. Кроме того, при объективном рассмотрении составов преступления по «старым делам» ГДР необходимо учитывать, что здесь речь идет о действиях, совершенных в другой правовой системе, в которой на судей всегда оказывалось определенное воздействие. Обвиняемые судьи выросли в этой системе. В связи с этим по мнению суда, неправосудные действия или противоправное деяние согласно § 244 УК ГДР отсутствует, если действия судьи соответствовали законам ГДР в принятом в ГДР толковании.
Этой позиции Федеральный верховный суд придерживался и в отношении законов «политического уголовного права», например, § 214 УК ГДР (Причинение ущерба государственной и общественной деятельности). Поэтому осуждение судей из ГДР за вынесение неправосудных решений, следуя формуле Густава Радбруха, и с одобрения Федерального конституционного суда ограничивалось только теми случаями, в которых противоправность решения была настолько очевидной, а права других людей (см. случаи фальсификации выборов), главным образом, их права человека, были нарушены настолько существенно, что решение в итоге представляло собой акт беззакония. Ориентиром при этом было очевидное серьезное нарушение прав человека, которые были признаны ГДР в рамках присоединения к Международному пакту о гражданских и политических правах. Только таким образом был соблюден запрет обратной силы, предусмотренный ст. 103 абз. 2 Основного закона ФРГ. Такие нормы как, например, о побеге из ГДР, хотя и точно противоречили принципам правового государства, но считались соответствующими правам человека.
Сегодня, при повторном рассмотрении кажется неким самообманом то, что судьи Федерального верховного суда в вопросах, связанных с вынесением неправосудных решений, старались не заметить в соответствующих законодательных нормах ГДР беззакония и «нестерпимого нарушения элементарных принципов справедливости и прав человека» или что они упрекали низшие инстанции в том, что те смотрели на законодательство ГДР через призму Основного закона ФРГ, или же что предпринимались попытки представить то, как в той или иной ситуации нужно было поступить с точки зрения судьи ли прокурора в ГДР.
В любом случае основополагающей для судебной практики была позиция, что применение противоправных законов или противоправные действия судьи или прокурора по иным причинам сами по себе еще не представляли собой неправосудные деяния. Непризнание неправосудности определенных действий, однако, не исключало того, что принятое в те времена решение после объединения могло привести к реабилитации потерпевшего или что вынесшему такое решение судье могло быть отказано в переназначении или в допуске в качестве адвоката.
В трех случаях неправосудные действия рассматривались с объективной стороны:
- растяжение судьей применяемого состава преступления путем пренебрежения текстом закона или злоупотребления его неопределенностью,
- существенная несоразмерность назначенного наказания деянию обвиняемого,
- ведение судебного производства с нарушением прав человека (не только принципов правового государства).
Эти три группы случаев четко не разграничены и неоднородны. В отношении прокуроров эти принципы применяются соответственно за предъявление обвинений или ходатайства о вынесении судебных приказов и решений в рамках следственного производства. Кроме того, в отношении прокуроров дополнительно рассматривались случаи неправосудных действий в виде непреследования (фальсификация выборов).
5. Умысел, вина
Ограничивая обвинения в неправосудных действиях указанными вопиющими случаями, судам было нетрудно предположить наличие умысла: исполнители знали об инициированных ими решениях и хотели их принятия и, будучи юристами, должны были осознавать весь масштаб такого произвола. В деле одного из судей Верховного суда ГДР Федеральный верховный суд подробно рассмотрел вопрос о том, можно ли привлечь в ответственности судью, который по своему убеждению осознанно осуществляет волю государственного руководства, нарушая границы допустимого. Федеральный верховный суд ответил на этот вопрос утвердительно. Данный судья лишь заблуждался относительно преследования национальных интересов как обстоятельства, исключающего ответственность, которое на самом деле отсутствовало, что могло бы быть ему известно.
Всем участникам процессов пришлось приложить огромные усилия, чтобы после мирной революции в Германии привлечь должностных лиц системы правосудия ГДР к ответственности за вынесение неправосудных решений. Если рассматривать только цифры, то результат кажется слабым. Однако эта работа показала, в том числе и на будущее, что ни один судья или прокурор, ответственный за произвол и вопиющие нарушения прав человека не сможет ссылаться на то, что он был всего лишь маленьким винтиком в большой системе, в которую верил. Даже в ГДР никого не принуждали становиться судьей или прокурором. И никто не может всерьез утверждать, что он не осознавал противоправность произвола и очевидных нарушений прав человека.